Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]
— Так ведь годы берут свое, мне же не двадцать. А было время, когда ты с ума сходил от этой фигуры.
— Ладно, ладно, — махнул он рукой, — что старое вспоминать?
— А все-таки, может, придешь? Коньячком угощу.
— Я сказал, некогда.
— Тогда девчонку не трону, буду беречь для тебя, а то мне страсть как охота ее в женщину превратить.
— Не трогай, я сам займусь!
Когда она вышла, Усольцев сквозь зубы процедил: "Ко-белюга, твою…"
Вечером, как всегда, Диана забрала бачки и пошла в столовую. Дорогу ей преградили трое осужденных. Диана удивленно посмотрела на них, но, увидев выражения их лиц, вздрогнула.
— Пошли, тебя Екатерина зовет, — сиплым голосом произнесла одна из них.
— Какая Екатерина?
— Ну ты даешь! — покачивая головой, усмехнулась чернявая, похожая на цыганку, осужденная. — Ты что, с луны свалилась? Да при упоминании этого имени у тебя колени должны трястись!
— С луны вы свалились, а не я, — пытаясь обойти их, произнесла Диана.
Сзади на нее навалились. Теряя равновесие, Диана упала на землю.
Возле ее уха кто-то зло зашипел:
— Ты, сучка, если по-хорошему не пойдешь, трупом понесем.
Она хотела крикнуть, но сильный удар в почки заставил ее замолчать. Две женщины, подхватив ее под руки, поволокли в сторону котельной, а одна взяла бачки, пошла в столовую. По дороге Диана с трудом пришла в себя. Голова кружилась. Они вошли в котельную, поднялись на второй этаж, постучали в дверь. Дверь открылась, показалась полуголая молодая женщина. Она пропустила их. В глаза ударил яркий свет.
Диана первое время не могла понять, куда попала. Стол был богато уставлен едой и спиртным. В углу, на диване, полуголая, чуть прикрытая халатом, лежала дородная белокурая женщина, а возле нее сидели две обнаженные девушки. Диана сразу вспомнила, как еще в пути следования Зина говорила про какую-то Екатерину, которой надо опасаться.
Екатерина, чуть приподнявшись с дивана, мутным взглядом окинула Диану. Потом махнула рукой осужденным, которые ее привели. Те вышли. Екатерина с трудом встала с дивана, покачиваясь, подошла к Диане и бесцеремонно стала расстегивать ее кофту. Диана оттолкнула ее от себя. Екатерина с грохотом свалилась на пол. Голые девушки испуганно смотрели на Екатерину. Та, опираясь руками и ногами о пол, пыталась подняться, но ей это не удавалось. Голые девушки подскочили к ней, подняли и положили на диван.
— Налей! — показывая рукой на бутылку коньяка, с хрипотой произнесла Екатерина.
Осужденная быстро подскочила к столу, налила в стакан коньяк, поднесла ей. Та выпила и какое-то время, выпучив глаза, неподвижно смотрела на Диану. Потом, откинув халат с живота, раздвинув ноги, прохрипела:
— Подойди и поцелуй.
Диана, сжав зубы, с отвращением смотрела на нее.
— Не хочешь? А зря, — ухмыляясь, произнесла та. — Валька! — громко крикнула она.
Дверь открылась, вошла осужденная, которая Диану привела.
— Она брезгует мною, не хочет меня целовать. Ты объясни ей, кто я.
Та повернулась к Диане.
— "Хозяйку" надо уважать. Подойди и поцелуй.
— Сама целуй.
Диана повернулась, чтобы уйти, но в дверях появилась вторая осужденная. Они вдвоем повалили ее на пол. Били долго и упорно, постепенно она перестала ощущать боль, потеряла сознание. Почувствовав свежесть на лице, открыла глаза, увидела над собой, с ведром в руках, лошадинообразную зэчку.
— Очухалась? — пиная ногой, произнесла та и, нагибаясь, резко приподняла ее. — Будешь целовать?
Диана с ненавистью посмотрела на нее и сквозь опухшие губы процедила:
— Я сказала, сама целуй.
— Значит, не поняла, — ударяя ее в живот, зло прохрипела зэчка.
Диана, приходя в сознание, почувствовала какое-то странное движение по телу. Приоткрыв глаза, она смутно увидела наклонившееся над ней лицо. В ноздри ударил запах спиртного. Она узнала Екатерину.
— Я же тебя по-хорошему просила, поцелуй, а ты стала брыкаться
Диана пыталась прийти в себя, но голова кружилась, ее тошнило. Она увидела себя обнаженной, хотела встать, но тело не слушалось ее, она беспомощно наблюдала, как Екатерина рукой водила по ее телу, и лишь тогда пришла в себя, когда та стала целовать ее в губы. Освободившись от ее губ, Диана плюнула ей в лицо, вскочила с дивана и, подбежав к столу, схватила бутылку.
— Валька, успокой ее! — раздался голос Екатерины. Но не успела та подойти к Диане, как она на ее голову обрушила бутылку. Валька грохнулась на пол. Диана, оттолкнув в сторону рядом стоящую осужденную, голая выскочила на улицу, побежала в ШИЗО. Контролер, увидев ее, испугалась. Все тело Дианы было в кровоподтеках, на него страшно было смотреть.
— Кто тебя так?
— Екатерина, — дрожа всем телом, ответила Диана и, добравшись до своей каморки, опустилась на нары. Свернувшись калачиком, она жалобно заскулила.
На следующий день о происшедшем контролер по надзору доложила только Усольцеву. Она знала, какую роль в колонии играет Екатерина и не хотела из-за какой-то осужденной осложнять себе жизнь.
Два дня, не выходя на улицу, Диана пролежала в своей каморке. А когда она пришла в столовую за пищей для осужденных, ее увидела Зина. Она подошла к ней. Диана, платком прикрывая заплывшие глаза, хотела уйти, но Зина остановила ее.
— Кто тебя? — задыхаясь от гнева, спросила она. Диана вместо ответа глухо заплакала.
— Екатерина, кто же еще, — раздался чей-то голос.
— Ну, стерва! — прогудела Башня и широкими шагами направилась к выходу.
— Ой, что будет… — снова раздался голос.
Зина знала, где бендюга Екатерины. Поднявшись на второй этаж котельной, она постучала в дверь. Прислушалась, никто не отзывался. Огромными кулачищами она забарабанила по двери.
— Катерина спит, — раздался позади голос. Повернувшись, она увидела лошадиную физиономию. Ухмыляясь, та смотрела на Зину.
— Наверно, без твоих рук не обошлось избиение Дианы?
— Сама виновата, надо было ей с Катериной общий язык найти, а она стала брыкаться, вот и…
Но не успела договорить. Зина схватила ее за шиворот и, как котенка, кинула по лестничной клетке вниз. Недолго думая, с разбега плечом вышибла дверь и вместе с дверью грохнулась вовнутрь бендюги. Екатерина, увидев Зину, предчувствуя беду, вскочила с дивана и рванулась к выходу. Зина схватила ее за ногу и дернула с такой силой, что та плашмя шлепнулась на пол. Била она Екатерину молча и жестоко. Отдубасив ее от души, держа за волосы и задыхаясь от гнева, произнесла:
— Если ты, гадюка, хоть раз пальцем ее тронешь, то я суну в твою задницу поварешку. И твой Усольцев тебе не поможет. Житья не дам. Ад для тебя покажется раем.
На прощание она, приподняв ее с колен, влепила такую пощечину, что та бесчувственно свалилась на диван.
Вечером в столовую за Зинаидой пришли два контролера, Видимо, Екатерина все-таки пожаловалась Усольцеву. Зина думала, что ее посадят в ШИЗО, но к ее удивлению, ее повели не в ШИЗО, а к Усольцеву. Войдя в кабинет, она увидела рядом с Усольцевым Екатерину. Взглянув на лицо Екатерины, громко засмеялась. У бывшей красавицы зоны лицо напоминало морду бегемота. Усольцев бешено сверкал глазами. Не обращая на его взгляд внимания, Зина продолжала заразительно смеяться. Это окончательно вывело Усольцева из равновесия.
— А ну заткнись! — ударяя кулаком по столу, заорал он. — Ах ты… — из его рта полилась отборная нецензурная брань. — Зычарская морда, ты у меня в другом месте будешь ржать. Заживо сгною!
— Гражданин начальник, только без оскорблений, — прекратив смеяться, хмуро произнесла Зина. — А то и вам достанется.
— Что?.. — вставая с места, угрожающе произнес он. — А ну повтори, что ты сказала?
— Если вы глухой, то могу повторить.
Усольцев, сжав кулаки, подскочил к ней и размахнулся, чтобы ударить, но она с такой силой оттолкнула его от себя, что тот, перелетев через стол, свалился на пол. Екатерина попыталась проскользнуть мимо нее, но Зина, схватив ее за волосы, бросила на стул. Усольцев, поднявшись с пола, сел в кресло.
— За физическое оскорбление начальника и избиение осужденной под суд отдам.
— Воля ваша, гражданин начальник. Только не забудьте и ее тоже привлечь к уголовной ответственности за избиение осужденной Семеновой, которая до сих пор вам задницу так и не подставила.
Это было уже сверх всякой наглости. Глаза у майора выпучились, как у быка, от ярости вздулись на шее вены.
— Сгною, падла… — зло прохрипел он и, словно из помойной ямы, вновь из его рта вылился отборный мат.
Зина, скорчив гримасу, усмехаясь, произнесла:
— Гражданин начальник, вы же образованный человек, а материтесь, как уличный босяк. Это вам не к лицу.
Усольцев надавил на кнопку тревожной сигнализации. Через минуту в кабинет ворвались четверо контролеров.
